|
Интериоризация Ада: Ад в душе
Развитие идеи ада в ее пространственном сужении — от просторных
•средневековых пейзажей до одноместной каморки Терезы Авильской —
приводило к мысли, что подлинным местонахождением ада служит все-таки
душа человека. «Каждый имеет при себе свой собственный ад, когда ощущает
последние смертные муки и Божий гнев» (И. ХОКЕР ОСНАБУРГ И Г.
ХАМЕЛЬМАНН, ДЬЯВОЛ КАК ТАКОВОЙ, ч. I, гл. 21-22). Мильтон отождествляет
ад с душой Сатаны:
...Ад вокруг него
И Ад внутри. Злодею не уйти
От ада, как нельзя с самим собой
Расстаться
(МИЛЬТОН, 103; кн. 4).
Сходной точки зрения придерживается и Мефистофель в трагедии Кристофера Марло «Трагическая история доктора Фауста»:
У ада нет ни места, ни пределов:
Где мм — там ад, где ад — там быть
нам должно.
(МАРЛО, 210).
Одно из высших переживаний внутреннего ада передает нам ТЕРЕЗА
АВИЛЬСКАЯ, осознавшая ад как самоубийство души, совершаемое ею в
полнейшем одиночестве: все муки ада, пишет она, были «пустяком по
сравнению с агонией, которую переживала душа. Она испытывала столь
острую тоску, тяжесть, скорбь, и столь отчаянную и глубокую муку, что я
не могу их выразить. Если я скажу, что вам вырывают душу, это будет
слабым выражением, потому что в этом случае есть все же кто-то другой,
кто лишает вас жизни. Но здесь душа сама разрывала себя на куски...»
(16-17).
|
